" В атакующей цепи " Ф.Е. Иленко , Харьков ,"ПРАПОР" 1987 г.
************************ Глава первая. В Люберцах ************************
Эшелон с курсантами Чкаловского училища зенитной артиллерии имени Серго Орджоникидзе прибыл на подмосковную станцию Сортировочная ранним утром. В закопченные оконца теплушки глядела хмурая предрассветная мгла, а за дверью с жалобным подвыванием гуляла поземка. Выходить на холод из нагретого чугунной печуркой вагона не хотелось. Однако настойчивый призыв горниста поднял нас с жестких нар и заставил выскочить на плохо освещенный перрон. Через десять минут, ежась от стужи, мы уже стояли в строю на обледенелой платформе.
После переклички нас посадили на бортовые машины и на рассвете привезли в город Люберцы. Там размещался штаб дивизии, в которую мы прибыли на пополнение.
В просторном коридоре школы, занятой штабом, построились. И хотя наши шинели были изрядно помяты, а сапоги не чищены, мы старались принять молодцеватый вид, показать новому начальству бравую, строевую выправку. Ведь каждый из нас уже прослужил по три-четыре года в зенитной артиллерии и четыре месяца проучился в военном училище. Такое пополнение с радостью приняли бы в любой части.
В штабе нас встретил высокий худощавый подполковник и такой же рослый, но плотный, затянутый ремнями майор. Это были заместитель командира дивизии по политчасти гвардии подполковник Анатолий Кузьмич Соболев и начальник штаба дивизии гвардии майор Алексей Яковлевич Горячев. На их отглаженных гимнастерках сверкали начищенные ордена Красного Знамени и знаки «Гвардия». В голубых петлицах — золотые пропеллеры. Мы с интересом и не без зависти разглядывали эти знаки отличия и в душе радовались, что попали в гвардейскую десантную часть.
[spoiler]
Пока начальник эшелона докладывал начальнику штаба, к нам подошел подполковник Соболев. Он распросил каждого. Ответами остался доволен. Среди курсайтов было около пятнадцати процентов коммунистов и почти восемьдесят процентов комсомольцев. Некоторые имели опыт партийной или комсомольской работы. Все были со средним или семилетним образованием.
Подполковник рассказал о соединении, в котором нам предстояло служить. Это была формирующаяся 9-я гвардейская воздушно-десантная дивизия, в которую входили 23-й, 26-й и 28-й гвардейские воздушно-десантные стрелковые полки, 7-й гвардейский воздушно-десантный артиллерийский полк, 10-й гвардейский отдельный воздушно-десантный истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион, 10-й гвардейский воздушно-десантный саперный батальон, части и подразделения обеспечения. Обязанности командира дивизии исполнял гвардии полковник Михаил Васильевич Грачев.
Полки формировались на базе воздушно-десантных бригад. Бригады уже принимали участие в боях против фашистских захватчиков на разных фронтах, десантировались и в тыл противника. Почти все десантники имели боевые награды.
— Звание гвардейцев нам с вами дано в счет будущих заслуг. Это наш долг Отчизне и павшим товарищам,— сказал гвардии подполковник.— Мы обязаны оправдать это звание в сражениях с врагом, приумножить славу гвардейцев своими боевыми делами. Вы хорошо подготовлены. Но теперь этого мало. Необходимо в самые сжатые сроки овладеть искусством прыжков с парашютом, тактикой боя десантников, научиться свободному ориентированию на местности и еще многому другому.
Нас распределили по частям. Я и мои товарищи попали в 28-й гвардейский воздушно-десантный стрелковый полк, штаб которого находился также в Люберцах. Командир части гвардии майор Д. С. Затыльников принял нас суховато, но с нескрываемым удовлетворением. Смуглому капитану он сказал:
— Вот, товарищ начальник штаба, мы и укомплектовались. С такими молодцами воевать можно против любого противника. Шагом марш к месту службы.
Начальник штаба полка гвардии капитан С. П. Приматов распределял нас по подразделениям соответственно военным специальностям. Я попросил капитана:
— Нас четыре товарища, вместе служили. Пошлите всех в одно подразделение, все равно в какое.
Приматов внимательно посмотрел мне в глаза, пожал плечами, дескать, ему безразлично, и спросил:
— Кто они?
Я назвал фамилии. Капитан молча полистал свои бумаги и после короткого раздумья ответил:
— В полковую батарею противотанковых орудий.
Так мы, старшин сержант Петр Брусенцов, старшина Николай Москаленко, сержант Николай Середа и я стали артиллеристами-десантниками. С Брусенцовым мы сдружились еще в 1939 году во время службы в Забайкалье, с Москаленко и Середой — в военном училище.
28-й гвардейский воздушно-десантный стрелковый полк формировался на базе 211-й воздушно-десантной бригады. Бригада защищала Киев, воевала под Москвой, десантировалась в тылы врага. Полк состоял из трех парашютно-стрелковых батальонов, полковых батарей 76-миллиметровых орудий, 45-миллиметровых противотанковых орудий и 120-миллиметровых минометов, двух полковых рот автоматчиков, роты противотанковых ружей, роты связи, взвода разведки и других подразделений.
В штабе полка мы, тринадцать курсантов, определенных а батарею, познакомились с ее командиром гвардии лейтенантом П. П. Батлуком. Командир батареи после короткого знакомства повел пас в сторону вокзала. Пройдя по горбатому мосту над железной дорогой, вышли на шоссе и, ориентируясь на небольшую церквушку, направились в поселок Михельсона.
Заканчивался декабрь 1942 года. Зима входила в силу. Встречный ветер хлестал снежной крупой в лицо и со свистом мел ее по асфальту. Бушевала и война. Героически отбивался от врага осажденный Ленинград. Фашистские дивизии рвались к Москве. В железном кольце советских полков зло огрызалась окруженная под Сталинградом 6-я немецкая армия. Жестокие бои шли в излучило Дона и на Северном Кавказе. Героически сражался с врагом и тыл. Советские люди, преодолевая жесточайшие невзгоды, голод и холод, самоотверженно трудились па заводах и полях, обеспечивая свою армию всем необходимым для победы. С тревогой и надеждой страна ждала завершения Сталинградской битвы.
Часам к четырнадцати пришли в поселок Михельсона.
Батарейцы располагались на втором этаже жилого дома в большой комнате, приспособленной под казарму. Здесь стояли двухъярусные нары из свежевыструганных досок, еще пахнувших смолой, и несколько грубо сколоченных скамеек. На нарах лежали аккуратно сложенные солдатские плащ-палатки и вещмешки, которые вместе с шинелями служили постелью батарейцам. На стене у окна висел черный круг репродуктора.
Батарея состояла из трех огневых взводов по два орудия в каждом. Меня назначили командиром первого орудия первого взвода и заместителем командира взвода. Взводом командовал гвардии младший лейтенант И. Е. Бурундуков. Наводчиком моего орудия стал Петр Брусенцов, Николай Середа — его помощником, Николай Москаленко занял должность старшины батареи. Других курсантов определили командирами орудий и наводчиками.
Офицеры батареи были молоды, без фронтового опыта да почти и без опыта военной службы. Только командир, гвардии лейтенант П. П. Батлук, участвовал в боях, был ранен, в полк прибыл из госпиталя. Дивизия пополнялась моряками Тихоокеанского флота, рабочими уральских и московских заводов, выписавшимися из госпиталей фронтовиками. С прибытием курсантов формирование соединения завершилось.
Десантников, имеющих опыт боевых действий, в нашем полку было немного, меньше половины списочного состава. Но именно они составляли костяк и душу полка. О боевых подвигах десантников рассказывали удивительные истории. Нам, новичкам, десантники казались людьми из легенды. Мы, еще не нюхавшие пороха и не сделавшие ни одного прыжка с парашютом, с гордостью называли себя десантниками. И, понимая, что это звание обязывало ко многому, старались его оправдать усердием в боевой учебе. А она началась на следующий же день после нашего прибытия в батарею.
45-миллиметровые противотанковые пушки мы освоили быстро и сразу же начали занятия со своими расчетами.
Занятия шли от темна до темна, по 12—15 часов, а нередко и почти целыми сутками. Выходных не было. День начинался с физзарядки в парашютном городке, за которой сразу же следовали предпрыжковая тренировка, укладка парашютов, изучение материальной части орудий, овладение приемами рукопашного боя. Все что — под открытым небом. Только политзанятия проводились в казарме.
Тактикой и огневой подготовкой занимались на улицах поселка. Лошадей у нас пока не было. Расчеты выкатывали пушки на руках и тренировались в приведении их к бою, наводке по долям, смене огневых позиций, тактике борьбы с танками и пехотой.
Вместе с рядовыми и сержантами учились и наши офицеры.
Когда мы замерзали и уставали - делали небольшие перерывы. Иногда заходили к местным жителям погреться. Непрошеных гостей принимали сердечно. С тревогой расспрашивали люди о положении на фронтах, хотели услышать от нас что-то обнадеживающее. Мы же знали не больше гражданского населения. Источники сведений были и у него, и у нас одни — газеты и радио. Но и при таком условии было о чем побеседовать. Я и теперь, спустя многие годы, с благодарностью вспоминаю жителей поселка Михельсона, делившихся с нами теплом своих домов и сердец.
Учебой артиллеристов руководил начальник артиллерии полка гвардии старший лейтенант Иван Васильевич Шемонаев. Этот худощавый, энергичный офицер стал для пас хорошим учителем и заботливым командиром. Дело он знал отменно и отдавал работе всего себя без остатка. Шемонаев часто бывал на занятиях в батареях, некоторые проводил сам, быстро узнал всех командиров орудий и наводчиков, многих рядовых артиллеристов. Настойчиво требовал он от командиров батарей и взводов точного и полного выполнения учебной программы и распорядка дня.
Полковые батареи под командованием начарта участвовали почти во всех тактических занятиях парашютно-стрелковых батальонов. По глубокому снегу на пустыре у станции Панки мы тянули на себе пушки, поддерживая огнем и колесами атаки стрелковых рот. Очень уставали. Но радовались, если начальник артиллерии хвалил пас. Комсомольцы тут же, на заснеженном пустыре, писали боевые листки, а возвратившись вечером в казарму, подробно обсуждали действия каждого номера расчета на собраниях комсомольских групп. И доставалось же тому, кто пытался работать не в полную силу.
Особое внимание уделялось воздушно-десантной подготовке. Чтобы наглядно показать прыжок с парашютом и бой воздушного десанта в тылу противника, штаб дивизии в начале января организовал показательное занятие для командиров и политработников всех частей и подразделений дивизии.
Сначала офицер-десантник совершил прыжок с самолета У-2. Затем десантировался взвод с оружием и полной выкладкой. Приземлившись, десантники тотчас вступили в «бой», с «противником». Энергично и напористо, со стрельбой и дружным «ура!» они умело разыграли атаку узла обороны «противника» и в рукопашной схватке завершили его захват.
В течение января мы изучили устройство и укладку парашюта и сделали по одному-два прыжка с самолета или аэростата. В основном усвоили тактику действий десантников в тылу врага и неплохо овладели техникой рукопашного боя.
Одновременно с напряженной боевой учебой в полку и дивизии активно и целенаправленно проводилась партийно-политическая и воспитательная работа. С приходом курсантов в батарею сразу же провели организационные партийное и комсомольское собрания. Из 55 человек состава батареи у нас было 6 членов и кандидатов в члены партии и 43 комсомольца. Это была серьезная сила, на которую командир мог уверенно опираться и в боевой учебе, и в боевой обстановке.
На партийном, а затем на комсомольском собраниях обсудили задачи коммунистов и комсомольцев по боевой и политической подготовке. Решения приняли короткие: обязать каждого коммуниста и комсомольца учиться только на «хорошо» и «отлично», быть примером дисциплинированности и исполнительности.
Избрали парторга и комсорга батареи. Учитывая, что во время службы в Забайкалье я был секретарем комсомольской организации подразделения и там же был принят кандидатом в члены ВКП(б), комсомольцы избрали меня своим комсоргом батареи.
Комсомольское бюро батареи работать начало сразу. В батарею пришел комсорг полка гвардии лейтенант И. И. Шамыкин. Ознакомился с нашими делами, рассказал о задачах комсомольских организаций полка и помог наметить план работы бюро. С его помощью мы организовали комсомольские группы во взводах и определили их задачи. Решили в комсомольских группах каждый вечер подводить итоги занятий и службы за день. Это сразу же сказалось на качестве боевой учебы и несении службы. Желающих выслушивать нелестное мнение товарищей о себе уже и самом начале было не очень много, потом их не стало совсем. Комсомольцы учились усердно, безупречно соблюдали требования воинских уставов и наставлений. В нашем первом взводе особым старанием в учебе и службе отличались рядовые Сергей Вологин и Павел Михайлов. За ними тянулись остальные солдаты и сержанты.
На одном из собраний комсомольской группы взвода я предложил изучить обязанности и действия наводчика каждому номеру орудийного расчета. Ведь пока у орудия есть наводчик — оно боеспособно. Мое предложение было принято комсомольцами взвода, а вскоре его поддержали и другие, расчеты батареи. Впоследствии, в боях, это сыграло положительную роль.
Много полезного я узнал на семинаре комсоргов, проведенном политотделом дивизии. Запомнилось выступление гвардии подполковника А. К. Соболева. Он напутствовал нас:
— Если вы хотите стать настоящими комсомольскими вожаками, то старайтесь постоянно учиться. Учиться по книгам, у товарищей по службе, у жизни. Умейте критически оценивать свои действия и поведение, не бойтесь трудностей и неприятностей в работе. Научитесь их преодолевать и быть примером для молодежи во всех делах. Ближе будьте к молодежи. Старайтесь знать мысли и настроения людей, умейте вовремя понять человека и помочь ему в трудную минуту. Тогда молодежь будет верить вам и пойдет за вами на выполнение любых задач.
Постоянную помощь комсомолу оказывала парторганизация батареи и партбюро полка. На одном из наших собраний побывал парторг полка гвардии капитан Федор Иванович Даневич. Он вообще был частым гостем батареи и сразу завоевал наше глубокое уважение. Это был партийный работник с большим жизненным опытом, обширными знаниями, отличавшийся исключительным тактом и уважением к людям. Войдя в казарму, не собирал аудиторию, а подсаживался на свободное местечко к кому-нибудь из солдат или сержантов и не спеша начинал разговор. Интересовался учебой, партийной и комсомольской работой, письмами из дома, жизнью родных. В беседе Даневич умел сразу навести разговор на то, что особенно волновало каждого из нас. Самые, казалось, сложные вопросы жизни и службы он растолковывал ясно и просто. Беседа, начатая с одним солдатом, становилась общей и всякий раз затягивалась до отбоя. Мы обступали капитана и слушали, затаив дыхание. После встреч с парторгом полка стыдно было учиться и служить спустя рукава.
В конце января полковое партийное собрание подвело итоги боевой и политической подготовки за период формирования полка и наметило задачи по дальнейшему повышению боевой готовности подразделений.
После собрания штабы, партийные и комсомольские организации стали работать еще слаженнее. Повысилась требовательность к учебе и службе. Подразделения заметно набирали силы и превращались в прочные звенья единого боевого организма — воздушно-десантного полка.
Конец января и первые числа февраля 1943 года были отмечены событиями, взволновавшими всю страну. Наши войска окончательно прорвали блокаду Ленинграда. В Сталинграде 6-я армия вермахта капитулировала.
В те январские ночи мы подолгу не спали. Внимательно слушали по радио сводки Совинформбюро, горячо обсуждали их, делали прогнозы па будущее. Наивно прикидывали: если так пойдет дело и дальше, то к лету война может закончиться нашей победой. Теперь ведь и союзники не будут медлить с открытием второго фронта, помогут добить общего врага. Только мы останемся в стороне, не сделав ничего для победы над врагом. Было обидно отсиживаться в тылу в то время, когда на фронте решалась судьба Родины.
Но мы ошиблись в своих расчетах. Войны и нам хватило вдоволь.
3 февраля комбат построил батарею и зачитал приказ командира полка. Мы выступали на фронт. На другой день получили сухой паек на десять суток и сдали парашюты на склад. Утром 5 февраля первая колонна автомашин с подразделениями полка покинула Люберцы. С этой колонной выехала и наша батарея.
Вечером того же дня мы проехали через Москву и по изрядно разбитому ленинградскому шоссе через Клин, Калинин и Торжок двинулись к городу Осташкову.
Марш выдался нелегким. Стояли сильные морозы, почти без перерыва валил снег, мела метель. В кузове автомобиля, хоть и крытом брезентом, было холодно. Дорогу заносило снегом. Машины надрывали моторы, буксовали. Мы то и дело соскакивали на землю и, обливаясь потом, отгребали снег с дороги, проталкивая свою колонну вперед.
Так доехали до Осташкова. У деревни Лопатино, в занесенном снегом лесу, полк сделал остановку. Отсюда стрелковые подразделения пошли к фронту на лыжах, артиллерия и тылы продолжили марш на машинах.
В середине февраля дивизия сосредоточилась в районе сел Головоньки и Большое Стехново у реки Лопать на старорусском направлении Северо-Западного фронта.
************************ Глава первая. В Люберцах ************************
Эшелон с курсантами Чкаловского училища зенитной артиллерии имени Серго Орджоникидзе прибыл на подмосковную станцию Сортировочная ранним утром. В закопченные оконца теплушки глядела хмурая предрассветная мгла, а за дверью с жалобным подвыванием гуляла поземка. Выходить на холод из нагретого чугунной печуркой вагона не хотелось. Однако настойчивый призыв горниста поднял нас с жестких нар и заставил выскочить на плохо освещенный перрон. Через десять минут, ежась от стужи, мы уже стояли в строю на обледенелой платформе.
После переклички нас посадили на бортовые машины и на рассвете привезли в город Люберцы. Там размещался штаб дивизии, в которую мы прибыли на пополнение.
В просторном коридоре школы, занятой штабом, построились. И хотя наши шинели были изрядно помяты, а сапоги не чищены, мы старались принять молодцеватый вид, показать новому начальству бравую, строевую выправку. Ведь каждый из нас уже прослужил по три-четыре года в зенитной артиллерии и четыре месяца проучился в военном училище. Такое пополнение с радостью приняли бы в любой части.
В штабе нас встретил высокий худощавый подполковник и такой же рослый, но плотный, затянутый ремнями майор. Это были заместитель командира дивизии по политчасти гвардии подполковник Анатолий Кузьмич Соболев и начальник штаба дивизии гвардии майор Алексей Яковлевич Горячев. На их отглаженных гимнастерках сверкали начищенные ордена Красного Знамени и знаки «Гвардия». В голубых петлицах — золотые пропеллеры. Мы с интересом и не без зависти разглядывали эти знаки отличия и в душе радовались, что попали в гвардейскую десантную часть.
[spoiler]
Пока начальник эшелона докладывал начальнику штаба, к нам подошел подполковник Соболев. Он распросил каждого. Ответами остался доволен. Среди курсайтов было около пятнадцати процентов коммунистов и почти восемьдесят процентов комсомольцев. Некоторые имели опыт партийной или комсомольской работы. Все были со средним или семилетним образованием.
Подполковник рассказал о соединении, в котором нам предстояло служить. Это была формирующаяся 9-я гвардейская воздушно-десантная дивизия, в которую входили 23-й, 26-й и 28-й гвардейские воздушно-десантные стрелковые полки, 7-й гвардейский воздушно-десантный артиллерийский полк, 10-й гвардейский отдельный воздушно-десантный истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион, 10-й гвардейский воздушно-десантный саперный батальон, части и подразделения обеспечения. Обязанности командира дивизии исполнял гвардии полковник Михаил Васильевич Грачев.
Полки формировались на базе воздушно-десантных бригад. Бригады уже принимали участие в боях против фашистских захватчиков на разных фронтах, десантировались и в тыл противника. Почти все десантники имели боевые награды.
— Звание гвардейцев нам с вами дано в счет будущих заслуг. Это наш долг Отчизне и павшим товарищам,— сказал гвардии подполковник.— Мы обязаны оправдать это звание в сражениях с врагом, приумножить славу гвардейцев своими боевыми делами. Вы хорошо подготовлены. Но теперь этого мало. Необходимо в самые сжатые сроки овладеть искусством прыжков с парашютом, тактикой боя десантников, научиться свободному ориентированию на местности и еще многому другому.
Нас распределили по частям. Я и мои товарищи попали в 28-й гвардейский воздушно-десантный стрелковый полк, штаб которого находился также в Люберцах. Командир части гвардии майор Д. С. Затыльников принял нас суховато, но с нескрываемым удовлетворением. Смуглому капитану он сказал:
— Вот, товарищ начальник штаба, мы и укомплектовались. С такими молодцами воевать можно против любого противника. Шагом марш к месту службы.
Начальник штаба полка гвардии капитан С. П. Приматов распределял нас по подразделениям соответственно военным специальностям. Я попросил капитана:
— Нас четыре товарища, вместе служили. Пошлите всех в одно подразделение, все равно в какое.
Приматов внимательно посмотрел мне в глаза, пожал плечами, дескать, ему безразлично, и спросил:
— Кто они?
Я назвал фамилии. Капитан молча полистал свои бумаги и после короткого раздумья ответил:
— В полковую батарею противотанковых орудий.
Так мы, старшин сержант Петр Брусенцов, старшина Николай Москаленко, сержант Николай Середа и я стали артиллеристами-десантниками. С Брусенцовым мы сдружились еще в 1939 году во время службы в Забайкалье, с Москаленко и Середой — в военном училище.
28-й гвардейский воздушно-десантный стрелковый полк формировался на базе 211-й воздушно-десантной бригады. Бригада защищала Киев, воевала под Москвой, десантировалась в тылы врага. Полк состоял из трех парашютно-стрелковых батальонов, полковых батарей 76-миллиметровых орудий, 45-миллиметровых противотанковых орудий и 120-миллиметровых минометов, двух полковых рот автоматчиков, роты противотанковых ружей, роты связи, взвода разведки и других подразделений.
В штабе полка мы, тринадцать курсантов, определенных а батарею, познакомились с ее командиром гвардии лейтенантом П. П. Батлуком. Командир батареи после короткого знакомства повел пас в сторону вокзала. Пройдя по горбатому мосту над железной дорогой, вышли на шоссе и, ориентируясь на небольшую церквушку, направились в поселок Михельсона.
Заканчивался декабрь 1942 года. Зима входила в силу. Встречный ветер хлестал снежной крупой в лицо и со свистом мел ее по асфальту. Бушевала и война. Героически отбивался от врага осажденный Ленинград. Фашистские дивизии рвались к Москве. В железном кольце советских полков зло огрызалась окруженная под Сталинградом 6-я немецкая армия. Жестокие бои шли в излучило Дона и на Северном Кавказе. Героически сражался с врагом и тыл. Советские люди, преодолевая жесточайшие невзгоды, голод и холод, самоотверженно трудились па заводах и полях, обеспечивая свою армию всем необходимым для победы. С тревогой и надеждой страна ждала завершения Сталинградской битвы.
Часам к четырнадцати пришли в поселок Михельсона.
Батарейцы располагались на втором этаже жилого дома в большой комнате, приспособленной под казарму. Здесь стояли двухъярусные нары из свежевыструганных досок, еще пахнувших смолой, и несколько грубо сколоченных скамеек. На нарах лежали аккуратно сложенные солдатские плащ-палатки и вещмешки, которые вместе с шинелями служили постелью батарейцам. На стене у окна висел черный круг репродуктора.
Батарея состояла из трех огневых взводов по два орудия в каждом. Меня назначили командиром первого орудия первого взвода и заместителем командира взвода. Взводом командовал гвардии младший лейтенант И. Е. Бурундуков. Наводчиком моего орудия стал Петр Брусенцов, Николай Середа — его помощником, Николай Москаленко занял должность старшины батареи. Других курсантов определили командирами орудий и наводчиками.
Офицеры батареи были молоды, без фронтового опыта да почти и без опыта военной службы. Только командир, гвардии лейтенант П. П. Батлук, участвовал в боях, был ранен, в полк прибыл из госпиталя. Дивизия пополнялась моряками Тихоокеанского флота, рабочими уральских и московских заводов, выписавшимися из госпиталей фронтовиками. С прибытием курсантов формирование соединения завершилось.
Десантников, имеющих опыт боевых действий, в нашем полку было немного, меньше половины списочного состава. Но именно они составляли костяк и душу полка. О боевых подвигах десантников рассказывали удивительные истории. Нам, новичкам, десантники казались людьми из легенды. Мы, еще не нюхавшие пороха и не сделавшие ни одного прыжка с парашютом, с гордостью называли себя десантниками. И, понимая, что это звание обязывало ко многому, старались его оправдать усердием в боевой учебе. А она началась на следующий же день после нашего прибытия в батарею.
45-миллиметровые противотанковые пушки мы освоили быстро и сразу же начали занятия со своими расчетами.
Занятия шли от темна до темна, по 12—15 часов, а нередко и почти целыми сутками. Выходных не было. День начинался с физзарядки в парашютном городке, за которой сразу же следовали предпрыжковая тренировка, укладка парашютов, изучение материальной части орудий, овладение приемами рукопашного боя. Все что — под открытым небом. Только политзанятия проводились в казарме.
Тактикой и огневой подготовкой занимались на улицах поселка. Лошадей у нас пока не было. Расчеты выкатывали пушки на руках и тренировались в приведении их к бою, наводке по долям, смене огневых позиций, тактике борьбы с танками и пехотой.
Вместе с рядовыми и сержантами учились и наши офицеры.
Когда мы замерзали и уставали - делали небольшие перерывы. Иногда заходили к местным жителям погреться. Непрошеных гостей принимали сердечно. С тревогой расспрашивали люди о положении на фронтах, хотели услышать от нас что-то обнадеживающее. Мы же знали не больше гражданского населения. Источники сведений были и у него, и у нас одни — газеты и радио. Но и при таком условии было о чем побеседовать. Я и теперь, спустя многие годы, с благодарностью вспоминаю жителей поселка Михельсона, делившихся с нами теплом своих домов и сердец.
Учебой артиллеристов руководил начальник артиллерии полка гвардии старший лейтенант Иван Васильевич Шемонаев. Этот худощавый, энергичный офицер стал для пас хорошим учителем и заботливым командиром. Дело он знал отменно и отдавал работе всего себя без остатка. Шемонаев часто бывал на занятиях в батареях, некоторые проводил сам, быстро узнал всех командиров орудий и наводчиков, многих рядовых артиллеристов. Настойчиво требовал он от командиров батарей и взводов точного и полного выполнения учебной программы и распорядка дня.
Полковые батареи под командованием начарта участвовали почти во всех тактических занятиях парашютно-стрелковых батальонов. По глубокому снегу на пустыре у станции Панки мы тянули на себе пушки, поддерживая огнем и колесами атаки стрелковых рот. Очень уставали. Но радовались, если начальник артиллерии хвалил пас. Комсомольцы тут же, на заснеженном пустыре, писали боевые листки, а возвратившись вечером в казарму, подробно обсуждали действия каждого номера расчета на собраниях комсомольских групп. И доставалось же тому, кто пытался работать не в полную силу.
Особое внимание уделялось воздушно-десантной подготовке. Чтобы наглядно показать прыжок с парашютом и бой воздушного десанта в тылу противника, штаб дивизии в начале января организовал показательное занятие для командиров и политработников всех частей и подразделений дивизии.
Сначала офицер-десантник совершил прыжок с самолета У-2. Затем десантировался взвод с оружием и полной выкладкой. Приземлившись, десантники тотчас вступили в «бой», с «противником». Энергично и напористо, со стрельбой и дружным «ура!» они умело разыграли атаку узла обороны «противника» и в рукопашной схватке завершили его захват.
В течение января мы изучили устройство и укладку парашюта и сделали по одному-два прыжка с самолета или аэростата. В основном усвоили тактику действий десантников в тылу врага и неплохо овладели техникой рукопашного боя.
Одновременно с напряженной боевой учебой в полку и дивизии активно и целенаправленно проводилась партийно-политическая и воспитательная работа. С приходом курсантов в батарею сразу же провели организационные партийное и комсомольское собрания. Из 55 человек состава батареи у нас было 6 членов и кандидатов в члены партии и 43 комсомольца. Это была серьезная сила, на которую командир мог уверенно опираться и в боевой учебе, и в боевой обстановке.
На партийном, а затем на комсомольском собраниях обсудили задачи коммунистов и комсомольцев по боевой и политической подготовке. Решения приняли короткие: обязать каждого коммуниста и комсомольца учиться только на «хорошо» и «отлично», быть примером дисциплинированности и исполнительности.
Избрали парторга и комсорга батареи. Учитывая, что во время службы в Забайкалье я был секретарем комсомольской организации подразделения и там же был принят кандидатом в члены ВКП(б), комсомольцы избрали меня своим комсоргом батареи.
Комсомольское бюро батареи работать начало сразу. В батарею пришел комсорг полка гвардии лейтенант И. И. Шамыкин. Ознакомился с нашими делами, рассказал о задачах комсомольских организаций полка и помог наметить план работы бюро. С его помощью мы организовали комсомольские группы во взводах и определили их задачи. Решили в комсомольских группах каждый вечер подводить итоги занятий и службы за день. Это сразу же сказалось на качестве боевой учебы и несении службы. Желающих выслушивать нелестное мнение товарищей о себе уже и самом начале было не очень много, потом их не стало совсем. Комсомольцы учились усердно, безупречно соблюдали требования воинских уставов и наставлений. В нашем первом взводе особым старанием в учебе и службе отличались рядовые Сергей Вологин и Павел Михайлов. За ними тянулись остальные солдаты и сержанты.
На одном из собраний комсомольской группы взвода я предложил изучить обязанности и действия наводчика каждому номеру орудийного расчета. Ведь пока у орудия есть наводчик — оно боеспособно. Мое предложение было принято комсомольцами взвода, а вскоре его поддержали и другие, расчеты батареи. Впоследствии, в боях, это сыграло положительную роль.
Много полезного я узнал на семинаре комсоргов, проведенном политотделом дивизии. Запомнилось выступление гвардии подполковника А. К. Соболева. Он напутствовал нас:
— Если вы хотите стать настоящими комсомольскими вожаками, то старайтесь постоянно учиться. Учиться по книгам, у товарищей по службе, у жизни. Умейте критически оценивать свои действия и поведение, не бойтесь трудностей и неприятностей в работе. Научитесь их преодолевать и быть примером для молодежи во всех делах. Ближе будьте к молодежи. Старайтесь знать мысли и настроения людей, умейте вовремя понять человека и помочь ему в трудную минуту. Тогда молодежь будет верить вам и пойдет за вами на выполнение любых задач.
Постоянную помощь комсомолу оказывала парторганизация батареи и партбюро полка. На одном из наших собраний побывал парторг полка гвардии капитан Федор Иванович Даневич. Он вообще был частым гостем батареи и сразу завоевал наше глубокое уважение. Это был партийный работник с большим жизненным опытом, обширными знаниями, отличавшийся исключительным тактом и уважением к людям. Войдя в казарму, не собирал аудиторию, а подсаживался на свободное местечко к кому-нибудь из солдат или сержантов и не спеша начинал разговор. Интересовался учебой, партийной и комсомольской работой, письмами из дома, жизнью родных. В беседе Даневич умел сразу навести разговор на то, что особенно волновало каждого из нас. Самые, казалось, сложные вопросы жизни и службы он растолковывал ясно и просто. Беседа, начатая с одним солдатом, становилась общей и всякий раз затягивалась до отбоя. Мы обступали капитана и слушали, затаив дыхание. После встреч с парторгом полка стыдно было учиться и служить спустя рукава.
В конце января полковое партийное собрание подвело итоги боевой и политической подготовки за период формирования полка и наметило задачи по дальнейшему повышению боевой готовности подразделений.
После собрания штабы, партийные и комсомольские организации стали работать еще слаженнее. Повысилась требовательность к учебе и службе. Подразделения заметно набирали силы и превращались в прочные звенья единого боевого организма — воздушно-десантного полка.
Конец января и первые числа февраля 1943 года были отмечены событиями, взволновавшими всю страну. Наши войска окончательно прорвали блокаду Ленинграда. В Сталинграде 6-я армия вермахта капитулировала.
В те январские ночи мы подолгу не спали. Внимательно слушали по радио сводки Совинформбюро, горячо обсуждали их, делали прогнозы па будущее. Наивно прикидывали: если так пойдет дело и дальше, то к лету война может закончиться нашей победой. Теперь ведь и союзники не будут медлить с открытием второго фронта, помогут добить общего врага. Только мы останемся в стороне, не сделав ничего для победы над врагом. Было обидно отсиживаться в тылу в то время, когда на фронте решалась судьба Родины.
Но мы ошиблись в своих расчетах. Войны и нам хватило вдоволь.
3 февраля комбат построил батарею и зачитал приказ командира полка. Мы выступали на фронт. На другой день получили сухой паек на десять суток и сдали парашюты на склад. Утром 5 февраля первая колонна автомашин с подразделениями полка покинула Люберцы. С этой колонной выехала и наша батарея.
Вечером того же дня мы проехали через Москву и по изрядно разбитому ленинградскому шоссе через Клин, Калинин и Торжок двинулись к городу Осташкову.
Марш выдался нелегким. Стояли сильные морозы, почти без перерыва валил снег, мела метель. В кузове автомобиля, хоть и крытом брезентом, было холодно. Дорогу заносило снегом. Машины надрывали моторы, буксовали. Мы то и дело соскакивали на землю и, обливаясь потом, отгребали снег с дороги, проталкивая свою колонну вперед.
Так доехали до Осташкова. У деревни Лопатино, в занесенном снегом лесу, полк сделал остановку. Отсюда стрелковые подразделения пошли к фронту на лыжах, артиллерия и тылы продолжили марш на машинах.
В середине февраля дивизия сосредоточилась в районе сел Головоньки и Большое Стехново у реки Лопать на старорусском направлении Северо-Западного фронта.